Не гаси свет - Страница 43

— Она говорит, что ты… гм-гм… не один раз тискала ее в туалете. — Гийомо слегка порозовел. — Пыталась поцеловать. Приглашала к себе на стаканчик…

— Чушь, — ответила Кристина.

— Что без конца делаешь ей… предложения…

— Чушь.

— Что бомбардируешь ее мейлами… гммм… сексуального характера… даже порнографического.

— Господи, бедняжка бредит! Да взгляни ты на нее!

— Вот именно…

Что значит — «вот именно»?

— Именно поэтому ты и выбрала Корделию в качестве объекта для домогательств — решила, что ей никто не поверит, если она вдруг пожалуется, — заявил программный директор.

Кристина посмотрела на него как на буйнопомешанного.

— Это какая-то идиотская шутка! Вы все рехнулись!

Гийомо молчал, и она продолжила:

— Ты не забыл, с кем говоришь? Это я, Кристина, я работаю здесь уже семь лет! Я что, похожа на сумасшедшую?

— Корделия говорит, что именно поэтому ей так трудно с тобой общаться.

— Неужели? Ладно… Пусть покажет эти пресловутые мейлы. Ну, где они?

Гийомо подтолкнул к ведущей стопку распечатанных страниц:

— Смотри…

В кабинете повисла гнетущая тишина. Краем глаза Кристина заметила, что Илан вжался в кресло, и почувствовала на себе взгляд Корделии. У нее екнуло сердце.

— Что за бред… — пробормотала она и начала читать:

...

Прости меня, Корделия. Я не хотела угрожать. Ты знаешь, я не желаю тебе зла. Я все время о тебе думаю, это сильнее меня. Я схожу с ума, когда чувствую твой запах, слышу твой голос, касаюсь тебя. Со мною такого никогда не было.

...

Корделия, ответь мне, прошу. Я так больше не могу. Ни за что не догадаешься, что я сейчас делаю. Выпила полбутылки вина. Лежу на кровати — голая… И думаю о тебе. О твоем теле, пирсинге, груди… Я очень возбудилась… Мне не стоит писать такое. Мне вообще не стоило писать тебе сегодня вечером — слишком опасно.

...

Корделия, не хочешь поужинать со мной в субботу? Соглашайся, прошу тебя. Это тебя ни к чему не обязывает, честно. Просто дружеские посиделки. Обещаю, никто ничего не узнает. Позвони мне. Пожалуйста.

...

Корделия, ты не отвечаешь, значит, осуждаешь меня. Не стоит проявлять враждебность — твое будущее в моих руках.

...

Корделия, даю тебе двадцать четыре часа на ответ.

Подобных посланий было несколько десятков. Кровь прилила к голове Штайнмайер, ладони у нее стали влажными.

— Немыслимо, — сказала она. — Абсурд! Я их не посылала… Считаешь, я могла написать подобное? Да еще и подписаться?

Гийомо сокрушенно покачал головой:

— Мы проверили, Кристина: мейлы отправлены с твоего компьютера, с твоего IР-адреса.

— Ты прекрасно знаешь, что моим компьютером мог воспользоваться кто угодно! Подсмотреть пароль — плевое дело. Держу пари — эта маленькая дрянь сама их и сочинила.

Директор снова кивнул и поднял на ведущую глаза. Таким холодным взглядом он не смотрел на нее, даже когда очень гневался. Затем повернулся к Илану:

— Ты готов повторить — сейчас, при всех — то, что я уже слышал?

У Штайнмайер похолодела спина. Лицо ее помощника стало пунцовым.

— Хочу сразу сказать: Кристина — потрясающий профессионал, — бесцветным, едва слышным голосом произнес Илан. — Мы отлично работаем вместе и… все всегда было хорошо… Я очень уважаю Кристину… И я ей верю — раз она говорит, что не писала эти гнусности, значит, так оно и есть.

— Прекрасно, Илан. Мы приняли к сведению твое… «особое мнение», но я спрашивал не об этом. Ты получал мейлы недопустимого содержания? — потребовал у него ответа Гийомо.

— Да, — еле слышно отозвался Илан.

— Я не расслышал, не мог бы ты говорить чуть громче?

— Да… — задавленным голосом повторил помощник Кристины.

— С того же IР-адреса?

— Да.

— С подписью?

— Да…

— С подписью «Кристина»?

Ведущая стукнула кулаком по столу:

— Хватит!

— Заткнись, Кристина! Итак, Илан?

Мадемуазель Штайнмайер поймала на себе мстительно-торжествующий взгляд стажерки.

— Да, но это не значит… — промямлил радиожурналист.

— Когда ты получал эти мейлы? — настаивал на ответе его начальник.

— Кажется… в прошлом месяце… но очень недолго. Повторяю: я люблю работать с Кристиной и у меня нет к ней ни малейших претензий. Я уверен — ее подставили. Другого объяснения не существует.

Илан послал Корделии недобрый взгляд.

— И какого рода были присланные мейлы? — невозмутимым тоном продолжил допрос Гийомо.

— Ну… в общем… недопустимые — по вашему определению… — выдавил Илан.

— Не мог бы ты уточнить?

— О, господи… В них были всякие… как бы это сказать…

— Авансы?

— Да.

— Сексуального характера?

— Вроде того… но повторяю, это скоро прекратилось.

— Сколько таких писем ты получил?

— Несколько…

— А поточнее?

— Может, десять…

— Скорее десять или скорее двадцать?

— Не знаю… Да, наверное, где-то двадцать.

— Не больше?

— Не помню.

— Очень хорошо, Илан. Как долго это продолжалось?

— Неделю или десять дней. Я же сказал, все быстро закончилось.

— Если я правильно понял, приходило несколько писем в день?

Кристине показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Уши Илана приобрели синюшный оттенок, как у киношных зомби.

— Да, — кивнул он.

— Сколько именно? — наседал на него директор.