Не гаси свет - Страница 29

— Ну да, конечно…

Кристина хорошо поняла смысл сбивчивого монолога Денизы. «Перестань накручивать себя, милочка: ты все равно ничего не поймешь — ума не хватит, да и образования тоже… Это наш мир — мой и твоего будущего мужа, и он для тебя закрыт. Делай выводы, и поскорее…»

Мадемуазель Штайнмайер обвела взглядом столики: сколько из присутствующих в зале студентов занимаются настоящей наукой? Она знала, что в космической отрасли трудятся десятки тысяч человек, а кампус Рангёй и местные исследовательские лаборатории берут на работу студентов, специализирующихся на математике, информатике и аэронавтике.

Взгляд Денизы стал обвиняющим.

— Ты все время что-то придумываешь, Кристина. Из-за того, что я красивая, из-за того, что Жеральд высоко меня ценит, из-за того, что между нами пробегает искра… Не знаю, что тебе показалось, но…

Журналистке не понравился тон, которым Дениза произнесла последнюю фразу. Что это за намек на интеллектуальную близость, на своего рода сообщничество между ее будущим мужем и этой… аспиранткой? Интересно, Жеральду случается сравнивать их?

Штайнмайер тревожило и еще кое-что, но она не сразу поняла, что именно. Ну конечно! Дениза похожа на Мадлен… Точно. Если б ее сестра не умерла, она стала бы именно такой. Не куколкой, но утонченной красавицей…

Кристина ощутила смятение и… облегчение. Отправляясь сюда, она боялась другого. Чего именно? Неприятного сюрприза, вроде подброшенных в ящик стола таблеток? Признания в любовной связи? Она не знала, но звонок соперницы ее напугал.

— Всё в порядке, Дениза, — произнесла женщина примирительным тоном. — Я ничего не «придумываю», можешь мне поверить. Я знаю, как сильно Жеральд любит свою работу и как высоко ценит тебя. Так что никаких проблем.

«Правда? Ты в этом уверена?»

— Тогда объясни мне вот это, — ледяным тоном произнесла аспирантка и подтолкнула к Кристине листок бумаги.

— Добрый день, — профессионально бодрым тоном сказал подошедший официант. — Хотите что-нибудь заказать?

— Что это? — спросила журналистка, проигнорировав его.

— А ты не видишь? — прошипела ее соперница срывающимся от злости голосом.

Гарсон счел за лучшее испариться, а Кристина прочла распечатку электронного письма:

...

Дорогая Дениза, не думай, что я не разглядела твой маневр… Оставь в покое моего мужчину. Очень тебе советую.

Штайнмайер показалось, что стол и комната закружились в вихре. Невозможно… Этого просто не может быть…

Она перечитала мейл. Закрыла глаза. Снова их открыла. «Все это нереально!»

— Это написала не я… — начала было оправдываться женщина.

— Брось, Кристина! Кому, кроме нас с тобой, может быть известно, как Жеральд называет тебя, когда ты злишься? — усмехнулась аспирантка.

— Что?! — Ее собеседница покачала головой. — Жеральд так меня называет?

На лице похожей на Мадлен красавицы отразились нетерпение и презрение:

— Не прикидывайся…

— Я действительно не понимаю, Дениза! Я ничего тебе не посылала. Когда это пришло?

— Вчера вечером…

Он. Больше некому. Но как ему удалось так много узнать?

— Не морочь мне голову, Кристина! Там твой электронный адрес, — терпеливым тоном профессора, наставляющего особенно тупого студента, сказала Дениза. — Письмо отослали с твоего компьютера. Плюс подпись… По-моему, вполне достаточно.

— Ты рассказала Жеральду?

— Не успела.

— И не рассказывай. Пожалуйста…

— Значит, ты признаешь, что сочинила это… этот…

Кристина колебалась. Она могла продолжить все отрицать. Она должна была все отрицать. Как ей поступить? Рассказать о моче на коврике, о звонке в прямой эфир, о походе в полицию и о мерзком послании на ветровом стекле? Журналистка прекрасно понимала, какой эффект возымеют ее слова. Дениза решит, что у нее развивается паранойя, и будет злословить с подружками: «Бедняжка окончательно рехнулась, ей самое место в психушке… Не понимаю, что в ней находит Жеральд…»

— Да… — с трудом выговорила Штайнмайер.

Собеседница наградила ее сожалеющим взглядом и удрученно покачала головой: она свои выводы сделала. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Кристина знала, что она думает: «Вот же черт, нарвалась на умалишенную…»

— Мне очень нравится Жеральд, — мягким тоном произнесла Дениза, и радиожурналистка прочла в ее зеленых глазах открытый вызов. — Он замечательный человек и потрясающий руководитель. Повторяю: между нами ничего нет, но я его люблю…

«Повторяешься, милочка, я поняла, едем дальше…»

— И потому спрашиваю себя… — аспирантка говорила все медленнее.

— Ну-ну, продолжай…

— Та ли ты женщина, которая ему нужна…

Фраза прозвучала как пощечина.

— Можешь повторить? — приподняла бровь мадемуазель Штайнмайер.

— В любом случае тебе следует показаться психиатру, — не меняя тона, произнесла Дениза, забыв о сдержанности и хороших манерах.

Несколько бесконечно долгих секунд Кристина, не моргая, смотрела на застывшее «стоп-кадром» лицо зеленоглазой стервы, а потом заговорила, мгновенно сорвавшись на крик:

— ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ?!

Сидевшие за соседним столиком студенты обернулись: скандал между двумя красотками обещал бесплатное развлечение.

— КАК ТЫ СМЕЕШЬ РАЗГОВАРИВАТЬ СО МНОЮ В ПОДОБНОМ ТОНЕ?! — Журналистка произнесла эти слова низким вибрирующим голосом, почти по слогам, и в них было столько неистовой злобы и неконтролируемой агрессии, что ее соперница отшатнулась, словно получив удар в солнечное сплетение. Теперь на них смотрели почти все посетители.