Сервас как раз устраивался на скамейке в сквере Шарль-де-Голль у подножия башни, когда в кармане у него завибрировал телефон, и он ответил, даже не взглянув на высветившийся номер. Напиться он не успел, зато расслабился, вот и сглупил.
— Где ты, Мартен? — требовательно спросил его звонивший.
Венсан… Сервас улыбнулся.
— Выхожу из мэрии, — сказал он, прикинув, что с момента расставания с круглолицей кудрявой служащей во флуоресцирующих кроссовках и лиловом наряде прошло уже полтора часа.
— Из мэрии? В такое время? Что ты там забыл?
Мартен не ответил — отвлекся на бездомного, «гипнотизировавшего» его бокал. Затем подмигнул и протянул ему шампанское.
— С Новым годом, приятель! — радостно завопил бродяга и одним глотком выпил вино.
— С кем ты? — продолжил допрос Эсперандье.
— Ни с кем… А вы разве не празднуете?
«Ты просто чемпион по идиотским вопросам…»
— Я потому и звоню. Шарлен настояла, но я и сам хотел… Приходи, мы позвали друзей, самых близких, они скоро будут, так что присоединяйся.
— Спасибо, это очень любезно с вашей стороны, но…
— Шарлен грозит мне кулаком, лучше поговори с ней сам. Надеюсь, ты согласишься и не проведешь новогоднюю ночь в унылом заведении для депрессивных легавых. Или у тебя свидание, Мартен?
Из трубки доносилась музыка. Одна из любимых рок-групп Венсана? Нет, это точно не рок; какая-то певичка завывает, как кошка, которой наступили на хвост — такое могла выбрать только Меган, десятилетняя дочка лейтенанта.
— Мартен? — послышался в трубке женский голос. Теплый, обволакивающий, как ликер «Айриш Бейлиз».
— Привет, — поздоровался полицейский.
— Как дела?
— Лучше не бывает.
— Почему бы тебе не приехать? Все будут счастливы, особенно твой крестник. — Мадам Эсперандье неожиданно понизила голос. — Приходи. Пожалуйста…
— Шарлен…
— Прошу тебя. В последние месяцы мы редко разговаривали. Потом ты заявился в галерею и… Я хочу тебя видеть, Мартен. Мне это необходимо. Обещаю быть хорошей девочкой… — Она хихикнула.
Сервас понял, что Шарлен успела выпить, прервал разговор и поднес к губам бутылку, но в последний момент передумал, вспомнив лица полицейских-алкашей, населяющих центр реабилитации. Да и вообще, зачем пить, если спиртное только тоску нагоняет? Он медленно поднялся, посмотрел на группу бездомных, сидевших прямо на земле на другом конце аллеи. Тот, кому он отдал пластиковый бокал, отсалютовал ему и улыбнулся. Остальные тоже вежливо закивали, не сводя глаз с едва початой бутылки.
Майор подошел и протянул им шампанское:
— С Новым годом…
Ему ответили аплодисментами и криками «ура».
— Эй, мужик, а закурить не найдется? — Тон молодого парня был провокационно-враждебным, и сыщик понял, что перед ним главный заводила в этой компании. Лицо у него было изможденное, и в глазах сверкала неприкрытая ярость.
Все лицо забияки — брови, нижнюю губу, нос, левую щеку — и уши «украшал» пирсинг в виде шариков и колечек. Сервас достал из кармана пачку, которую всегда носил при себе, хоть и не курил, и протянул ему.
— Ну спасибо, — небрежно бросил тот.
— Да не за что, — ответил Мартен тем же тоном, глядя парню прямо в глаза.
В конце концов, тот первым отвел взгляд, и Сервас пошел к подземной стоянке за машиной.
Въезжая на территорию дома отдыха, он погасил фары, чтобы никто его не заметил и не потянул в круг празднующих, и осторожно закрыл дверцу. Впрочем, опасения оказались напрасными: в здании на полную катушку гремела музыка. Во всех окнах первого этажа горел свет, а за шторами двигались тени.
Снег заглушал звук шагов, но до двери Мартен крался на цыпочках, а холл пересек по стеночке. Грохотала музыка, люди смеялись, аплодировали, что-то выкрикивали. Сыщик поднялся по лестнице, не зажигая света, вошел к себе и плотно закрыл дверь, но басы просачивались даже через стены. Сервас посмотрел на часы. Семь минут до полуночи. Ладно, заснуть все равно не получится, можно заняться делом. Он включил ноутбук, вошел в почту и обнаружил новое сообщение… От некоего malebolge@hell.com. Отсылка совершенно очевидна. Данте. «Божественная комедия». «Мог бы придумать что-нибудь пооригинальней, приятель…» — подумал Мартен, но, открыв мейл, почувствовал озноб:
...Продвигаешься, майор? Ты получил от меня достаточно улик. Стареешь, майор.
Свет от экрана падал ему на лицо. Сердце бухало в груди. Мартена подстегнули «тыканье», фамильярность тона и повелительная интонация автора письма. Он смотрел на текст и представлял себе властного и нетерпеливого человека — даже тирана. Кого-то, кто знает, но играет с ним, как кошка с мышью. «Почему»? — задумался Сервас. Если этот человек — каким бы он ни был — заинтересован в раскрытии дела (предположим, тут есть что раскрывать!), почему он не выдает всю информацию разом, а затевает интригу? Возможно, он врач, полицейский или адвокат и ограничен правилами профессиональной этики? Но в тоне послания есть что-то еще — да, определенно есть…
Или же…
Да, конечно… Это он… Он подтолкнул Селию к самоубийству. А теперь бросает ему вызов: «Найди меня, если сумеешь!» У майора пересохло в горле, мысль о том человеке сверлила ему мозг, причиняя боль… Догадка верна или он выдумывает нелепые гипотезы, чтобы разогнать скуку?
У него участилось дыхание. Он встал, подошел к вешалке, сунул руку в карман куртки, достал флешку, которую дала ему Сесиль, вставил ее в разъем и принялся ждать, когда компьютер загрузит все пятьсот снимков. Внезапно музыка внизу зазвучала громче, и Сервас услышал радостные возгласы и аплодисменты. Он посмотрел на часы. Полночь. Новый год… Интересно, вернется ли он к работе до следующего 31 декабря, сумеет окончательно поправиться? Сыщик вспомнил, что выключил мобильный после разговора с Шарлен, подумал о Марго, беззвучно выругался и снова включил телефон. У него оказалось одно голосовое сообщение и эсэмэска… Марго: «С Новым годом, папа. Надеюсь, у тебя все хорошо. Постараюсь заехать на этой неделе. Береги себя, папочка. Я тебя люблю!» На заднем плане слышались музыка и голоса, и Сервас спросил себя, с кем празднует Марго — с матерью или с друзьями. Эсэмэска же была от Шарлен: «С Новым годом, Мартен. Лучше бы ты пришел… надеюсь, ты хоть не скучаешь. До скорого…»