Не гаси свет - Страница 53

Камера снимала ее со спины, и можно было предположить, что она смотрит на промежность девушки, как в самом начале, в дверях.

Следующий кадр. Кристина вздрогнула: на экране они с Корделией, обнаженные, лежали на диване, на сей раз — лицом к камере. Они поцеловались. Глаза Кристины были закрыты, ее рука лежала между ног стажерки, а Корделия стонала. Кристина при этом не шевелилась — понятно почему.

Последний кадр: Кристина сидела на диване, снова спиной к камере, а стажерка устроилась лицом к ней и пересчитывала купюры: «Тысяча шестьсот, тысяча семьсот, тысяча восемьсот… Тысяча девятьсот… Две тысячи… Ладно, я заберу жалобу… Не только из-за денег, ты меня здорово ублажила».

«Снег» на экране. Конец короткой порнушки для домашнего просмотра.

Журналистка судорожно сглотнула. Кровь стучала у нее в висках. Половина разгадки о том, что происходило, пока она была без сознания, получена.

Монтаж. Если видео обнародуют, никто не сможет оспорить тот факт, что некоторые кадры подверглись склейке. Но никто не усомнится, что Кристина пришла туда по доброй воле, особенно когда посмотрит, как она пялится на лобок этой тощей дряни…

Ей подстроили ловушку… Если Гийомо или кто-то из коллег получит доступ к фальшивке, это подтвердит обвинения Корделии и на карьере мадемуазель Штайнмайер можно будет поставить большой жирный крест. Корделию, конечно, тоже выгонят с радио, но, во-первых, она всего лишь стажерка, а во-вторых, гадина вряд ли сильно дорожит своим местом — у нее наверняка есть планы на жизнь поинтересней. Например, обирать ближнего и дурить головы доверчивым идиотам.

Ладно, что дальше? Шантаж? Ее собираются шантажировать? Этим все закончится? Но она уже лишилась жениха и работы… Что еще она может потерять?

Кристина чувствовала себя измотанной, оглушенной. Не способной думать. На сей раз Большого Отскока Кристины не будет. Наркотик, которым ее накачали, еще не вывелся из крови, руки и ноги были ватными, мозг отупел…

Экспрессионистский свет просачивался через жалюзи, очерчивая тенями лепнину потолка. Штайнмайер любила свою квартиру, но сейчас это место вдруг показалось ей враждебным, готовым прикончить ее, удушить. Она вспомнила о своей сумке, с тревогой огляделась и вздохнула с облегчением, заметив торбу на кровати в углу. Рядом, на черной простыне, лежал белый прямоугольник. Карточка или послание…

Кристина взялась за уголок бумажки и подтянула ее к себе, чтобы прочесть при свете компьютера.

Это был чек из банкомата, и Кристина запаниковала. Она узнала первые и последние цифры — номер ее банковского счета: «Снято, дата 28/12/12, время: 9 ч. 03 мин., банкомат: 392 081». Сегодня утром со счета сняли две тысячи евро! В этот момент она находилась в кабинете Гийомо — выслушивала бредни Корделии.

Журналистка вспомнила, как стажерка на видео пересчитывала пачку денег, и содрогнулась.

Западня двойного действия…

На простыне, рядом с ноутбуком, лежало кое-что еще. CD-диск.

«Мадам Баттерфляй». Опера. Ну конечно…

Кристина не сразу сообразила, что в финале главная героиня кончает жизнь самоубийством, и ее затошнило. Больше она об этом музыкальном шедевре ничего не помнила.

Страх сочился через кожу и растекался по дальним закоулкам ее мозга. Ее хотят подтолкнуть к самоубийству? Кошмарное воспоминание: отец прижимает ее к себе — так сильно, что делает ей больно — и, срываясь на фальцет, все повторяет и повторяет одну и ту же фразу: «О, дорогая, случился ужасный, ужасный, ужасный несчастный случай…»

Правду она узнала много позже: Мадлен повесилась.

Повесилась в шестнадцать лет.

«Почему эта история случилась со мной? — в который уже раз спросила себя Штайнмайер. — Что это — лотерея с обратным знаком: вместо одного на миллион невероятного выигрышного шанса — немыслимая, невообразимая беда?»

Кристина заметила, что ее электронная почта осталась открытой. Нет — кто-то ее открыл, пока она спала! Проклятие, она ведь сменила пароль, поставила защиту, как же ему удалось?.. Женщина пробежала глазами свежие мейлы. Один от ветеринара — «Игги», много спама… А это что такое: malebolge@hell.com… «OPERA». Она задержала дыхание и открыла сообщение:

...

Надеюсь, ты любишь оперу, Кристина.

Короткое послание…

Чертов гребаный ублюдок!

Радиоведущая вцепилась в ноутбук и освобождающим мстительным движением изо всех сил метнула его в стену. Раздался грохот, и без вины виноватый гаджет упал на пол, почти не пострадав от этого акта вандализма: «Макинтош» — очень прочная машина…

Из маленьких колонок донеслись первые звуки Симфонии № 9 — запели воздушные скрипки, глухо затрубили валторны, заискрилась арфа — подобные мечтательно-грустному дыханию осеннего утра в лесу. И вдруг разразились грозой трубы, загремели литавры. Маленькую комнату под крышей накрыло волной. Сервас на секунду оторвался от чтения и уставился на стену, обратившись в слух, чтобы насладиться глухими ритмичными ударами перкуссиониста? предвещавшими трагедию. Он раз сто слушал «Девятую» и всегда особенно остро ощущал кожей эти чеканные удары — предвестники Судьбы.

«Если в один прекрасный день к нам прилетят инопланетяне и один из них скажет: «А ну-ка, предъявите нам самое прекрасное, что сотворили жители этой планеты!» — я дам ему послушать Малера», — подумал старый полицейский и улыбнулся. Он прекрасно понимал, как феерически обыденна и вульгарна современная эпоха, так что этот аргумент вряд ли окажется достаточно весомым, и маленький зеленый человечек поспешит вернуться на борт своей межгалактической колымаги и улепетнет, предварительно распылив всех людишек смертоносно-профилактическим лучом.